Разговоры о, покинувших Россию деятелей культуры в связи с проведением специальной военной операции по причине несогласия с политикой властей (Андрей Макаревич, Максим Галкин и Алла Пугачева, Валерий Меладзе, Светлана Лобода, Чулпан Хаматова и некоторые другие), побудили заглянуть в энциклопедию в раздел «эмиграция». И вот что там я прочел:
В Советском Союзе и в России насчитывается 4 волны эмиграции.
Первая, 1917 – 1920-е годы. Белая эмиграция, после Октябрьской революции – 1,5 млн. человек.
Вторая, в 1940-е годы – 5 млн. человек (в основном - угнанные фашистами в рабство и оставшиеся после разгрома гитлеровской Германии).
Третья, в 1960-е – 90-е годы – 500 тыс. человек (в основном евреи, немцы, армяне)
Четвертая, 1990 – 2000 годы - 1,2 млн. человек, когда были отменены выездные визы (в основном в США, Германию, Израиль).
Затем волны успокоились, и эмиграция приобрела, так скажем, естественный, профессиональный и бытовой характер.
Считать ли очередной волной бегство в ближнее зарубежье от мобилизации мужское здоровое население России? Вряд ли. Это скорее была первая паническая реакция на событие. Сегодня идет уже обратный процесс – десятки и сотни тысяч россиян записываются добровольцами в ВС России.
А что же бывшие поющие кумиры?
Как говорят: «Бог им судья!» А если клянут и ругают свою родину – так и мы судьи.
А вот несколько специально для них цитат наших великих соотечественников о времени, проведенном в эмиграции:
Алексей Толстой:
«Жизнь в эмиграции была самым тяжелым периодом моей жизни, — вспоминал он позже. — Там я понял, что значит быть парием, человеком, оторванным от родины, невесомым, бесплодным, не нужным никому ни при каких обстоятельствах».
Александр Куприн:
«Начиная с Константинополя и кончая Шанхаем, я прожил не очень веселую жизнь — человека без родины, — вспоминал он про годы эмиграции позже. — Все пальмы, все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, всё, что я видел, чем восхищался — я отдаю за самый пасмурный, самый дождливый и заплаканный день у себя на Родине…»
Александр Вертинский:
«Живешь в прекрасной стране, среди умных и добрых людей, среди памятников величайшей культуры… Но всё точно понарошку, точно развертывается фильма кинематографа. И вся молчаливая, тупая скорбь в том, что уже не плачешь во сне и не видишь в мечте ни Знаменской площади, ни Арбата, ни Поварской, ни Москвы, ни России, а только черную дыру».