В истории «Комсомольской правды» было только два случая, когда газета выходила в свет без печати цензора. Главному редактору было предоставлено на случай форс-мажора право подписать выходящий номер «в свет» без участия цензора. Это было, скорей всего, чисто техническое право, идущее еще от времен Великой Отечественной. Никому и в голову не приходило использовать его, нарушать установленный порядок, когда первым прочитывал свежий номер перед его тиражированием дежурный цензор, сидящий тут же, в типографии. Следил он, разумеется, за соблюдением гостайн, у него под рукой всегда был кондуит с перечнем закрытых объектов и засекреченной продукции. Но негласно он следил и за лояльностью по отношению к политическому строю, действующей власти и коммунистической идеологии. Вот тут начинался разгул субъективизма. Каждый грамм критики буквально взвешивался цензором на предмет допустимости и наличия обобщений. Причем, наши типографские цензоры и не скрывали, что ими движет вовсе не гражданское рвение, а забота о личной безопасности: если будет виза с разрешением на публикацию от вышестоящей инстанции, он благодушно шлепал своей цензорской печатью по оттиску завтрашнего номера.
24 апреля 1988 года. Геннадий Селезнёв (справа) летит на Северный полюс, чтобы принять личное участие в трансатлантической полярной экспедиции «Комсомольской правды» под руководством Дмитрия Шпаро «СССР-Северный полюс-Канада». В этот день полюс был покорен. Вместе с Селезнёвым летят космонавт, дважды Герой Советского Союза Владимир Аксёнов (в центре) и зам. редактора отдела спорта газеты, координатор экспедиции Владимир Снегирёв.
9 мая 1986 года. Голубой зал «Комсомолки». Традиционная «Фронтовая землянка» в честь тех, кто прошел Великую Отечественную. «Так выпьем за Победу!» - знаменитая песня военных корреспондентов. Слева направо: обозреватель газеты, автор легендарного очерка «Долг» Инна Руденко, фронтовик-авиамеханик, фотокорреспондент газеты Илья Гричер, политический обозреватель Александр Афанасьев, главный редактор Геннадий Селезнёв, зам. ответственного секретаря Галина Янчук, зав.отделом комсомольской жизни Владимир Милюков, зам. главного редактора газеты Владислав Фронин.
Однажды и у меня была похожая история, где в роли «вышестоящей инстанции» выступил Василий Михайлович Песков. Накануне очередного Дня космонавтики пришлось дежурить по выпуску и столкнуться с тем, что у статьи на тему космоса не оказалось отраслевой визы. Обнаружилось это в последний момент, практически в полночь. И, как назло, никого из сотрудников отдела науки разыскать не удалось. Даже мой отчаянный звонок по «вертушке»(телефону кремлевской связи) на дом к главному цензору Советского Союза результата не дал. Единственное, что он посоветовал: «Ставьте взамен любой космический материал Василия Пескова, ему я доверяю абсолютно». К счастью, Василий Михайлович тоже засиделся в тот вечер в своей проявочной кабинке в отделе иллюстрации. Все понял и через четверть часа положил на стол красивый портрет Гагарина из своего архива с душевным поздравлением по случаю Дня космонавтики. Наш цензор без разговоров поставил печать, еще и похвалил. Газета вышла в срок.
Но дважды случались экстраординарные ситуации, когда схватки с цензурой принимали характер боевых действий.
В середине 70-х появилась публикация Валерия Аграновского «Вольские аномалии» - об оргиях комсомольского актива в одном, отдельно взятом районе Приволжья. «Осторожный», как о нем вспоминал потом автор статьи, тогдашний главред «Комсомолки» Лев Корнешов придумал такой заголовок, чтобы притушить остроту факта: мол, такое - это явление единичное, нетипичное. Но цензор встал на дыбы: визируйте «наверху». Корнешов имел острый разговор с главой советского комсомола Евгением Тяжельниковым, главред кинул на стол вожаку свое удостоверение. Тяжельников отставки не принял. Но и визы не дал. И тогда Лев Константинович решил воспользоваться тем техническим правом самостоятельной бесцензурной подписи, которая де-юро у него имелась. Номер вышел в свет без печати. Его потом читатели передавали из рук в руки как раритет. Резонанс был невероятный: все прекрасно понимали, что пьянки и оргии на всевозможных мероприятиях - это давно уже повсеместная практика. Как ни странно, наш главред не пострадал: ЦК комсомола принял осуждающую вольских комсомольцев резолюцию, историю замяли и постарались забыть…
Надеюсь, теперь понятно, почему называю такой поступок главреда подвигом: ведь взять удар на себя, в открытую пойти ради правды против системы, поставить на кон свою карьеру, репутацию, судьбу - такое требует большого внутреннего мужества.
Геннадий Селезнев руководил КП в 80-е годы, застойно-благодушные в первой половине и оглушительно расхристанные перестройкой во второй. В журналистике у него свое плотное место: от ленинградской «Смены»до «Комсомолки» и затем в «Учительской газете» и «Правде».
Он был человеком стратегического кругозора, что помогло ему в девяностые занять и свое высокое место в большой политике. Пришел он туда как бы вслед за профессией: будучи главредом расколотой и погибающей «Правды», он вошел в руководство зюгановской КПРФ и вместе с партией был избран в Госдуму и в ее президиум,. Вскоре и его возглавил.
Стремительный и неожиданный даже для самого взлет. Но… Именно Геннадий Николаевич Селезнев стал отцом новейшего российского парламентаризма, два срока управлявшего ГД и заложившего все ее механизмы дееспособного законодательного процесса.
В думских кулуарах (слева направо): Александр Куприянов, дальневосточный собкор «Комсомолки» времен главреда Селезнёва, ныне сам главред «Вечерней Москвы», Геннадий Селезнёв, председатель Госдумы, Анатолий Усов, помощник председателя ГД РФ.
В журналистике его звездный час выпал на работу в КП. Сам он не стремился в писатели, но зато хорошо понимал, что такое командная работа и на ком она держится. Он ценил кадры и любил людей. Селезнев привнес в редакцию долгожданную в тот момент стабильность, в правильном балансе распределил человеческий ресурс, с большим собственным интересом и энтузиазмом поддержал проекты отделов. Целое поколение «Комсомолки» обязано ему своими достижениями: от постов и наград до звездных публикаций и общения с великими. Рядом с ним, чрезвычайно вежливым и неподдельно уважительным, простым и открытым в общении, расположенным и к хлебосольству, к общему песнопению, к хорошей шутке, никто себя не чувствовал мелким. Это был, наверное, основной его дар: возвышать соратников, давать им ощущение своей значимости. Например, он целенаправленно растил себе сменщика из Владислава Фронина, который после управления вслед за Селезневым «Комсомольской правдой» больше двадцати лет ведет и «Российскую газету».
В силу этой простоты и мягкости натуры Геннадий Николаевич мог произвести впечатление не такого сильного, как какой-нибудь «железный» начальник. И зря. Потому что Селезнев обладал принципами и в самых компромиссных ситуациях за них не отступал. Не забыта, скажем, история его выхода из КПРФ, когда он отказался поддержать свою фракцию в думском голосовании. А «Комсомолка» именно этой крепости его характера обязана одним из своих великих подвигов.
Главред «Комсомольской правды» - это постоянные разъезды по всей стране и за рубеж. Вместо чемодана - походный «дипломат» с нужными бумагами. Гаджеты появятся гораздо позже…
В начале 80-х страна воевала в Афгане, где наши воины выполняли, как тогда говорили, « интернациональный долг». Война та была практически засекречена, репортажи оттуда шли «по касательной», без подробностей, слово «бой» вообще вымарывалось из текста цензурой, заменялось «засадой». Обозреватель КП Инна Руденко привезла из командировки очерк «Вторая пуля». Речь шла об инвалиде-«афганце», который не смог добиться (а вслед за ним и приехавший на помощь корреспондент) от местного начальства устройства элементарного съезда для коляски с крыльца дома. Очеркистка сравнила такое равнодушие властной системы к человеку, отдавшему стране «интернациональный долг», со вторым выстрелом в спину. Очерк был виртуозно-доказательно выстроен. В нем не было прямой крамолы. Но неистребимая правда резала власть по-живому.
Публикуя очерк 15 февраля 1984 года, Селезнев сменил заголовок с метафорического на как бы безликий «Долг». Инна Павловна сопротивлялась, ей такой заголовок казался беззубым. Потом она напишет, что постепенно, остывши и подумав, поняла, что вынесенное в заголовок это простое слово, заставляющее сопоставить Долг и как обязанность государства перед воинами, само обернулось пулей. Из частной истории очерк превратился в манифест. Так его и восприняли читатели. Тем более, что «Долг» снял завесу секретности с афганской войны.
Страница газеты «6 этаж» Клуба журналистов всех поколений КП с рассказом о легендарной публикации «Комсомольской правды» - очерке Инны Руденко «Долг», где впервые был опубликован комментарий главреда Геннадия Селезнёва с признанием, что ему пришлось осуществить публикацию вопреки запрету цензора.
И только 26 лет спустя, в мае 2010 года, готовя рассказ об этой истории для газеты «6 этаж» ветеранского Клуба журналистов КП, мы узнали еще одну подробность, о которой вспомнил Селезнев, не придававший ей значения все эти годы. Вот что он тогда написал:
«Очерк Инны Руденко «Долг» можно с полным основанием назвать символом журналистики 80-х. История его публикации позволяет газете гордиться тем, что и в самые «застойные» времена она прорывала паутину державной лжи, партийного лицемерия, чиновничьего наплевательства, общественного равнодушия, вступалась за тех беззащитных и бесправных молодых ребят, которые послужили пушечным мясом в угоду политическим амбициям властной верхушки страны. Инна писала, как-будто шла по минному полю: выверяя каждое слово. Вроде бы мы подстелили соломки везде, чтобы не споткнуться. И все же споткнулись о запрет цензора, который не подписал газетную страницу с очерком в «свет». Формально тема покалеченных «афганцев» вообще была под запретом. А уж в таком обличительном ракурсе — тем более. Пришлось выпустить номер без разрешения цензора. Была такая возможность, под личную ответственность главного редактора. Тогда это был поступок с предсказуемо наказуемыми последствиями. Но позицию газеты потом поддержали прогрессивные силы в ЦК партии. «Долг» перевесил. И остался в истории не только вехой газеты, но событием для страны».
1986 год. Очередное совещание собкоров «Комсомольской правды». Главред Геннадий Селезнёв, как всегда, скромно занимает место аж в четвертом ряду (третий справа). Стоит обратить внимание, как увеличилось количество женщин среди собкоровской сети: в те годы доверить такую ответственную работу слабому полу считалось легкомысленным. А Геннадий Николаевич доверял и подбирал сотрудников не по гендерному принципу, а за талант и ответственность.
Геннадий Николаевич селезнёв прожил яркую, мощную, нелегкую жизнь. Закончил ее в 67 лет. И так много успел сделать.
Лично меня больше всего поразило вот это нечаянное его признание, что «Долг» был опубликован без печати цензора. Селезнев даже не придал особенного значения этому своему поступку. Он просто воспользовался своим правом главного редактора пойти на таран с властью. Это не было эпатажем. Это было позицией. Чувством долга за профессию и за газету. И просто честным словом правдивого человека.
6 ноября 2022 года Геннадию Николаевичу исполнилось бы 75 лет. Только что ему открыт памятник на его малой родине, в уральском городе Серове. В начале 80-х, став главредом, Селезнев спас прах другого нашего главреда Тараса Кострова (Александра Мартыновского), стоявшего у руля начинающей свою жизнь «Комсомолки» (с сентября 1925-го - по декабрь 1928-го). Костров умер в 1930 году в санатории в Гаграх от туберкулеза, там и был похоронен. А в 80-х могила попала в зону строительства автотрассы. Наш фотокор Юрий Снегирев узнал и сообщил Селезневу. Геннадий Николаевич сам полетел в Гагры, помог обустроить новый некрополь в городском саду, с памятным обелиском, с пионерским почетным караулом в день памяти Кострова. Он сам перенес урну с прахом на новое место. А теперь появилось на земле и его личное место для вечной памяти. Его обустроили учрежденная им партия «Возрождение России» и наша «Комсомольская правда», от имени которой внес взнос на памятник буквально накануне своей кончины главред Владимир Николаевич Сунгоркин.
14 октября 2022 года. В городе Серове Свердловской области открыт памятник земляку Геннадию Николаевичу Селезнёву.
Эстафета памяти продолжается. Сунгоркин договорился в Санкт-Петербурге, где рос, учился и начинал в журналистике Селезнев, проводить «Селезневские чтения». И вот ректор СЗИУ РАНХ и ГС А.Д. Хлутков приглашает в середине ноября в Таврический дворец принять участие в Международной научно-практической конференции с этим названием. А «Комсомолка» вновь, как и в прошлом году, выделяет лучшим студентам-журналистам этого вуза учрежденные редакцией именные Селезневские стипендии с приглашением на практику к себе.
«Комсомольской правдой» к юбилею подготовлена электронная версия биографической книги о Геннадии Селезневе, написанная нашей коллегой Татьяной Корсаковой.
Госдума России планирует отметить этот юбилей в своих стенах. Там организована большая фотовыставка о жизни и деятельности второго по счету, но первого по вкладу в историю Председателя ГД РФ.
В последний раз мы все виделись с ним в мае 2015 года, на 90-летии «Комсомольской правды». Селезнев приехал на юбилей из больницы, хотя мы этого не знали. В июле его не стало. На память остался этот снимок с ветеранами газеты, где рядом с Селезневым и Владимир Николаевич Сунгоркин, главред «Комсомолки» в 1997-2022 годах.
Светлая память обоим!
Главные новости